Французское правительство почти гарантированно падет в понедельник на фоне острых разногласий в Национальном собрании. По всей Европе правящий класс требует варварских социальных сокращений для финансирования растущих военных расходов и суверенных долгов. Но во французском парламенте, где ни правительство, ни две главные оппозиционные партии не имеют большинства, оппозиция не решается поддержать политику жесткой экономии крайне непопулярного правительства меньшинства президента Эмманюэля Макрона, в то время как буржуазные медиа открыто высказывают страхи, что Франция становится неуправляемой страной.
Этот кризис, коренящийся в крахе капитализма, разоблачает Жан-Люка Меланшона, чья партия «Непокоренная Франция» (НФ) возглавляет коалицию «Новый народный фронт» (ННФ). Возникает непримиримый классовый конфликт. На фоне войны НАТО против России на Украине и геноцида в Газе капиталистическая олигархия планирует резко сократить социальные расходы и ввергнуть рабочих в нищету, чтобы перенаправить сотни миллиардов евро на военную машину и поддержку банков. Рабочие по всей Европе отвергают эту политику.
Однако Меланшон винит во всем кризисе всего двух человек, Макрона и премьер-министра Франсуа Байру. Они предательски изобрели кризис из ничего, утверждает он, и всё во Франции наладится, если только Национальное собрание сможет организовать их отставку. В своей речи на этой неделе в летней школе НФ Меланшон заявил:
Почему они предатели? Потому что на горизонте нет финансового кризиса. Это неправда, но если вы как президент или премьер-министр продолжаете повторять, что существует кризис, вы в конечном итоге создаете настроение катастрофы. И это то, что они делают. Почему? Чтобы добиться вмешательства финансовых рынков во французскую политику, как раньше в Греции, как в Италии, как везде. То есть рейтинговые агентства меняют ваш рейтинг, процентные ставки растут, и вы задыхаетесь. Но мы в 1000 километрах от такой ситуации… Наша цель — чтобы [Макрон] ушел, и чтобы были проведены досрочные президентские выборы. Все остальное просто продлит агонию системы. Французский народ имеет право решать, поскольку перед ним поставлен великий вопрос о его идентичности, его организации, курсе, который он выбирает.
Утверждение Меланшона об отсутствии финансового кризиса ложно. Долг Франции составляет 114 процентов ее валового внутреннего продукта, а совокупный суверенный долг еврозоны — 91 процент ее ВВП. Франция теряет сотни миллиардов евро каждый год, поскольку правящий класс буквально расхищает страну, — накапливая триллионы евро богатства и требуя, чтобы еще десятки миллиардов были потрачены на подготовку к «войне высокой интенсивности».
Поскольку конфликты между мировыми державами нарастают, а банки беспокоятся по поводу кризиса мировых долговых рынков, риск спекулятивной атаки на французский долг и последующего банкротства Франции, как это произошло с Грецией в 2009 году, очень реален. Он не в «1000 километров» от Франции, а активно обсуждается в политическом истеблишменте.
Забастовка кредиторов со стороны финансовых рынков — напоминающая «стену денег», которую спекулянты направили против правительства Народного фронта Франции 1936–1938 годов, остановив принятие им социальных реформ, — поставила бы рабочий класс перед революционными задачами. Ему пришлось бы экспроприировать состояния капиталистической олигархии для финансирования социальных нужд и сформировать рабочее правительство, чтобы забрать власть из рук олигархии и остановить эскалацию войны.
Однако Меланшон молчит о кризисе капитализма, борьбе с империалистической войной и необходимости экспроприации олигархии.
В то же время он флиртует насчет признания того, что Франция столкнулась с революционным кризисом, хотя он предлагает только реформы в рамках существующего порядка. «Есть что-то от 1788 года в том, что мы переживаем», — признает он, ссылаясь на бюджетный кризис французской феодальной монархии, который спровоцировал революцию 1789 года. Указывая на дебаты между министрами финансов короля Людовика XVI, Жаком Неккером и Шарлем-Александром Калонном, Меланшон утверждает, что сегодня выбор снова стоит между свободной торговлей или государственным вмешательством в экономику на основе существующего социального порядка:
В 1788 и начале 1789 года была невероятная дискуссия между Тюрго [прим.: на самом деле, Шарлем-Александром Калонном, последователем Жака Тюрго, который умер в 1781 году] и Неккером. Я не буду рассказывать всю историю, но Тюрго был за свободную рыночную экономику, а Неккер — за государственное вмешательство, что позволяет говорить об исторической развилке. Так что это должно вам кое-кого напомнить сегодня. И, наконец, Людовик, который был красив, но не очень умен, поставил сначала Неккера, затем Тюрго, а затем снова Неккера на министерский пост, и в конце концов никто уже не понимал, что происходит… Мы должны принять решение. Будет ли у нас свободная торговля или экологическое планирование, которое дает перспективу социального и экологического роста?
Собственный пример Меланшона говорит против него. Если признать, что ситуация близка к той, что была в 1788 году, это требует признания существования трудноразрешимого социально-экономического кризиса, который нельзя исправить простой заменой нескольких чиновников наверху. Выбор сегодня стоит не между «государственниками» и «рыночниками», как и в 1788 году он стоял не между Неккером и Калонном. В революционном кризисе, который разразился в 1789 году, выбор оказался между Людовиком XVI и якобинцами, которые возглавили революционное свержение феодализма и монархии.
Однако Меланшон давно настаивает на том, что не следует строить никакого революционного руководства, и что социалистическая революция не стоит на повестке дня. Более десяти лет он призывает к «гражданской революции» исключительно в пределах национальных границ Франции, с участием «народа», а не рабочего класса, и происходящей только посредством урны для голосования. Так, в своей речи в летней школе НФ Меланшон заявил:
Искусство политики как искусство достижения, искусство стратегической борьбы как наука движения заключаются в том, чтобы помочь вещам кристаллизоваться. Вот почему мы не считаем себя революционным руководством. Мы поставили себе цель, проанализировав, как строятся гражданские революции, и поняв все их этапы, мы говорим, что наша роль — помочь каждому этапу установиться и перейти к следующему.
Эта расплывчатая, напыщенная риторика — не занимающая позиции по отношению к империалистическим войнам НАТО, геноциду в Газе или относительно того, что, по мнению Меланшона, должны делать рабочие, — является политической ловушкой.
Если правящая элита сместит Макрона, чтобы поставить НФ у власти, Меланшон, в конечном итоге, капитулирует перед банками. В этом не может быть никаких сомнений. Действительно, есть уже длинный послужной список таких капитуляций псевдо-левых перед капиталистическим истеблишментом. В Греции гнев в адрес навязываемой ЕС жесткой экономии привел к избранию в 2015 году «Сиризы», (которая, кстати, является союзником сталинистской Французской коммунистической партии в ННФ Меланшона). Но на фоне спекуляций по поводу греческого долга «Сириза» предала свои предвыборные обещания, введя против воли греческих рабочих новые меры жесткой экономии на миллиарды евро.
История Меланшона, особенно его роль в администрации Франсуа Миттерана от Социалистической партии (СП) в 1981-1995 годах, должна служить предупреждением. Он начал политическую жизнь в Организации коммунистов-интернационалистов (ОКИ-OCI) Пьера Ламбера, которая в 1971 году порвала с Международным Комитетом Четвертого Интернационала (МКЧИ), руководством мирового троцкистского движения, чтобы объединиться с Соцпартией на почве национальной перспективы. ОКИ поддерживала альянс СП-ФКП, который обещал «народное правительство» и «левые реформы», подобные реформам Народного фронта 1936 года.
Избранный в 1981 году на волне народного энтузиазма, Миттеран запустил в 1982 году «поворот к жесткой экономии» на фоне роста торгового и бюджетного дефицита Франции. Это подготовило почву для четырех десятилетий социальных атак на рабочий класс. Со своими призывами к «гражданской революции» и Новому народному фронту с тем, что осталось от СП и ФКП, Меланшон лишь защищает эту же антитроцкистскую ориентацию 45 лет спустя, чтобы привязать рабочий класс к капитализму в эпоху его смертельного кризиса.
Партия Социалистического Равенства (ПСР), французская секция МКЧИ, разъясняет, что возникает объективно революционный кризис, требующий борьбы рабочего класса за социалистическую революцию. ПСР призывает формировать комитеты рядовых рабочих во Франции и по всей Европе, чтобы освободить борьбу рабочих от диктата профсоюзной бюрократии и координировать по необходимости международную борьбу против империалистической войны, геноцида и капиталистической олигархии. В условиях краха капиталистической Европы мы выдвигаем перспективу Соединённых Социалистических Штатов Европы.