Мировой Социалистический Веб Сайт и издательство Mehring Yayıncılık в сотрудничестве с муниципалитетом Адалар (Принцевы острова) провели в субботу, 16 августа, на острове Бююкада (Принкипо) в Турции памятное мероприятие под названием «85-я годовщина убийства Льва Троцкого: Историческое значение и непреходящие последствия». Мероприятие включало онлайн-интервью с Дэвидом Нортом, председателем международной редакционной коллегии МСВС. Интервьюером был Улаш Атешчи, ведущий член Группы Социалистического Равенства Турции, которая действует в политической солидарности с Международным Комитетом Четвертого Интернационала. Текст интервью был слегка отредактирован для удобства чтения.
Улаш Атешчи (УА): Лев Троцкий был убит 85 лет назад, 20 августа 1940 года. В своих трудах вы называете это убийство самым политически значимым в XX веке. Что вы имеете в виду?
Дэвид Норт (ДН): Чтобы понять значение убийства Троцкого, нужно понять его место во всемирной истории, то, что он олицетворял, а также социальные интересы, с которыми он был связан. Лев Троцкий был воплощением революционного движения рабочего класса за социализм. Его убийство стало пиком преступного натиска против рабочего класса в мировом масштабе; нацизм и сталинизм были разными формами, в которых выражалась реакция против Октябрьской революции. Троцкий олицетворял ту великую революцию, которая стала кульминацией огромного социального, политического и интеллектуального развития человечества, которое восходит к эпохе Просвещения и даже к Ренессансу. Убийство Троцкого в 1940 году стало апофеозом процесса политического геноцида, уничтожившего цвет социалистической культуры. Это убийство устранило с политической арены личность, политически и интеллектуально незаменимую.
Если бы мне было позволено использовать аналогию: представьте себе музыку, если бы Моцарт, Бах, Бетховен были бы насильственно устранены на пике своего творчества; или науку без Ньютона и Эйнштейна. В сфере политики Троцкий занимал положение подобного масштаба. Его смерть лишила рабочий класс стратега несравненной гениальности. Не будет преувеличением сказать, что спустя 85 лет после его смерти мы все еще имеем дело с последствиями его убийства и уничтожения целого поколения революционеров в России и в Европе в течение 1930-х и 1940-х годов.
Троцкий говорил, что кризис человечества сводится к кризису руководства рабочего класса. Этот кризис стал продуктом разрушения большевистской революции и ликвидации великой русской и европейской социалистической культуры, которая берет свое начало в работах Маркса и Энгельса. И поэтому, когда мы говорим, что его убийство было самым значимым политическим убийством прошлого века, я имею в виду именно это: политические отголоски этого убийства остаются с нами по сей день. Вспоминая это убийство сегодня, мы вновь обязуемся следовать курсу на развитие того руководства рабочего класса, за создание которого боролись Троцкий и Ленин и которое доказало в 1917 году свою способность подняться на уровень, необходимый для свержения капитализма. Так что, пожалуй, это лучший способ объяснить, что я имел в виду, когда писал, что убийство Троцкого было самым значимым в XX веке.
УА: Почему Сталину было необходимо убить Троцкого? Было ли это просто актом политической мести против старого политического оппонента, или у Сталина действительно были основания бояться Троцкого?
ДН: Это, безусловно, был акт политической мести. Сталин был политическим преступником. Он убивал не только своих политических врагов. Он уничтожал их семьи, их друзей, их товарищей. Но в политическом смысле решение об убийстве Троцкого диктовалось огромным страхом, который Сталин испытывал перед политическим влиянием, оказываемым Троцким в мировом масштабе и внутри самого Советского Союза.
Сталин, конечно, принимал участие в Октябрьской революции. Он испытал на себе воздействие кризиса на сознание масс. И он очень хорошо понимал, исходя из опыта революции 1917 года, которая произошла в разгар Первой мировой войны, что кризис схожих масштабов может вызвать огромную радикализацию внутри рабочего класса, в ходе которой позиции Троцкого оказались бы резко усилены. Он никогда не верил, что Троцкий был не более чем изолированным и беспомощным изгнанником. Многие мелкобуржуазные представители академической среды могут писать сегодня подобное, но это не является политической реальностью.
Троцкий был убит в 1940 году. Вторая мировая война уже началась, катастрофа уже разворачивалась. Было лишь вопросом времени, когда катастрофические последствия политики Сталина, его предательств рабочего класса по всей Европе, в Германии, во Франции, в Испании, сделают очевидным, что он проложил путь для нацистского вторжения в Советский Союз. Сталин прошел через опыт Октябрьской революции и понимал, что с приближением войны, в рамках кризиса, который она вызовет в самом Советском Союзе, особенно в условиях надвигающейся катастрофы, вся подавленная поддержка Троцкого могла очень быстро набрать силу.
В конце концов, Троцкий все еще жил в сознании рабочего класса как основатель и лидер Красной армии, блестящий стратег, который победил белые армии и их империалистических покровителей в ходе Гражданской войны между 1918 и 1921 годами. Известный социалистический писатель Виктор Серж в своей книге Россия двадцать лет спустя сказал, что первые потрясения войны заставят миллионы людей в Советском Союзе немедленно вспомнить об «организаторе победы», Льве Троцком. Вот почему Сталин рассматривал убийство Троцкого как политическую необходимость для реакционного бюрократического режима, который он возглавлял.
Но Сталин был не единственным реакционным лидером, который боялся Троцкого. В 1939 году, накануне начала войны, между Гитлером и французским послом в Берлине Кулондром произошел хорошо известный разговор. Кулондр сказал Гитлеру: «Несмотря на ваши военные победы, не приходило ли вам в голову, что с развитием войны реальным победителем может оказаться Троцкий?» Гитлер был взбудоражен, ответив: «Я знаю, но почему вы толкаете меня к войне? Почему вы не пошли на компромисс?» Троцкий, прочитав об этом обсуждении, как оно было передано во французской газете, написал: «Не случайно и демократический дипломат и тоталитарный диктатор для обозначения революции употребляют имя лица, которое Кремль считает своим врагом N 1. Оба собеседника солидарны в том, что революция пройдет под враждебным Кремлю знаменем». Убийство Троцкого было превентивным ответом сталинистского режима и мировой реакции на призрак социалистической революции. Это и есть настоящая причина убийства Троцкого.
УА: Убийство Троцкого стало кульминацией политического геноцида в СССР, оправдываемого ложью о том, что Троцкий и его сторонники были агентами Гитлера. Сегодня сталинистские и псевдо-левые организации повторяют эту ложь. Можете ли вы прокомментировать это?
ДН: Те, кто повторяет эту ложь, просто разоблачают самих себя как лжецов. Преступления, совершенные Сталиным, настолько широко задокументированы, а сфабрикованный характер обвинений, выдвинутых против Троцкого и практически всего руководства большевистской партии, был настолько всесторонне раскрыт, что повторение их сегодня ставит тех, кто использует эту ложь, в одну категорию с теми, кто отрицает Холокост, осуществленный нацистами.
Сталин обвинил практически всех выживших руководителей большевистской революции в том, что они являются агентами фашизма, орудиями Гитлера. Но в 1939 году, после того как он развязал свой Большой террор против социалистического рабочего класса и интеллигенции Советского Союза, не кто иной, как сам Сталин подписал пакт с Гитлером. Фактически, в течение следующих двух лет, пока нацисты не вторглись в Советский Союз в июне 1941 года, членам сталинизированных Коммунистических партий, действовавших в Западной Европе, было запрещено плохо говорить о режиме Гитлера.
Троцкий предупреждал, что результатом сталинизма станет уничтожение Советского Союза, и что сталинистская бюрократия, если ей не помешает рабочий класс, рано или поздно реставрирует капитализм. Это произошло в 1991 году. Поэтому повторение сталинистской лжи может осуществляться политически только теми, кто поддерживает сталинистскую реакционную программу, кто является реакционным мелкобуржуазным националистом, враждебным программе социалистического интернационализма, за которую боролся Троцкий.
Конечно, можно вести легитимное обсуждение с принципиальными представителями интеллигенции и более широкую дискуссию в рабочем классе об истории русской революции, ее нюансах и деталях. Но все такие обсуждения должны основываться на истине, на фактах. В такой дискуссии нет места для тех, кто распространяет жалкую ложь, кто оправдывает массовые убийства, и кто изображает Сталина политическим героем. В действительности, такие люди оказываются не в лагере социализма, а в лагере реакционного национализма и, по сути, в лагере Путина и российских националистов, которые опираются не на Октябрьскую революцию, а на реакционные традиции царизма, который был свергнут российским рабочим классом в 1917 году.
УА: 24 мая 1940 года была предпринята первая попытка покушения на жизнь Троцкого. Не могли бы вы рассказать об этой атаке и реакции Троцкого?
ДН: 24 мая 1940 года сталинистская банда убийц во главе с мексиканским художником Давидом Альфаро Сикейросом была пропущена на виллу Троцкого в Койоакане в ранние утренние часы охранником, который был на страже, — американцем по имени Роберт Шелдон Харт. Позже будет установлено, что Харт на самом деле был сталинистским агентом. Он открыл двери виллы, и эта банда вошла в дом, вооруженная автоматами, бомбами, и им даже удалось проникнуть в спальню Троцкого, где они начали беспорядочно стрелять из автоматов. Невероятно, но Троцкий и его жена, проснувшись, сумели спрятаться под кроватью. Огонь был направлен чуть выше, и нападавшие стреляли в кровать и в стену. Было темно, и им каким-то чудесным образом не удалось убить Троцкого. В ходе этой атаки внук Троцкого Сева Волков, которому было всего 14 лет, был ранен в палец ноги, но это не было серьезным ранением. Затем бандиты сбежали с места преступления.
Троцкий немедленно покинул свою комнату. Это был не первый раз в жизни Троцкого, когда он подвергался обстрелу. У него был опыт по этой части, и он начал искать своих охранников. К сожалению, его охрана состояла полностью из непрофессионалов. Они не были подготовлены к атаке такого масштаба. Позже, как рассказывал мне переживший ту атаку капитан охраны Троцкого Гарольд Робинс, когда Троцкий нашел своих охранников, он был явно разочарован их провальной реакцией и неспособностью предпринять какие-либо действия.
Вскоре они обнаружили, что Харт исчез. Не было ясно, был ли он похищен или ушел добровольно, т.е. был ли он участником заговора или только его жертвой. Вскоре после этого было найдено его тело, и, несмотря на сомнения в его роли, первоначальным заключением было то, что его похитили и убили. Однако Троцкий обмолвился, что возможность того, что он был агентом, не исключена. Последующая информация, в частности документы, обнаруженные после упразднения Советского Союза, четко установили, что Харт был агентом ГПУ, который участвовал в заговоре с целью убийства Троцкого.
Опять-таки важно рассматривать эти события во временном контексте. Атака в мае 1940 года произошла на фоне нацистского вторжения во Францию, и Сталин надеялся, что общественное мнение будет сосредоточено на эскалации войны, что убийство Троцкого не будет доминировать в международных заголовках. После покушения Троцкий прежде всего уделил огромное количество своего времени на разоблачение заговора. Он написал очень живое и яркое эссе под названием «Сталин ищет моей смерти», в котором сказал: «Я могу поэтому сказать, что живу на земле не в порядке правила, а в порядке исключения».
Сталинисты и их сторонники среди мелкобуржуазных интеллектуалов и беспринципных элементов даже пытались утверждать, что Троцкий сам организовал нападение, что это не было настоящим покушением. Троцкий полностью разоблачил эту ложь, и, конечно же, события 20 августа ярко продемонстрировали масштаб этой лжи. Троцкий написал также другую статью, «Коминтерн и ГПУ», разоблачавшую глубину деградации различных сталинистских партий по всему миру, которые на деле находились под контролем советской бюрократии.
Троцкий знал, что наверняка будет предпринята еще одна попытка покушения на его жизнь. В 1976 году, когда я был в Мексике, собирая информацию об убийстве Троцкого, журналист, который знал Троцкого, вспомнил разговор, который у него был с Троцким всего за несколько дней до его убийства, в ходе которого Троцкий сказал: «Будет еще одна попытка покушения на мою жизнь. Она будет осуществлена либо кем-то, кого я знаю, либо кем-то, кто имеет доступ на виллу». Этот журналист сказал мне, что он глубоко уважал Троцкого и был очень подавлен, когда тот сказал ему это, но Троцкий, заметив это, улыбнулся и сказал: «Ну, знаешь, что бы ни случилось, я все равно выиграю. И знаешь почему?» Журналист спросил почему, и Троцкий подошел близко к нему и прошептал ему на ухо: «Потому что я намного умнее Сталина».
Конечно, Троцкий на самом деле говорил о том, что уверен в политической перспективе, за которую он боролся, и что Сталин, какими бы временными преимуществами он ни обладал, не имел подобной перспективы. Используя метафору, которой Троцкий ранее описывал оппонентов революции, Сталин, в конечном итоге, оказался в мусорной корзине истории.
УА: Утверждалось, что убийство Троцкого было неизбежным. Вы согласны с этой оценкой или это можно было предотвратить?
ДН: Это сложный вопрос, и это зависит от того, что мы подразумеваем под неизбежным. Если говорить об историческом процессе, то, конечно, его развитие есть неизбежность. Классовая борьба в капиталистическом обществе неизбежна. Революция и контрреволюция неизбежно возникают из противоречий этой системы. Война и борьба против войны неизбежно порождаются геополитикой мирового капитализма. Но если мы говорим о конкретном событии, то, конечно, нужно использовать термин «неизбежность» куда более осторожно. Было неизбежно, как предвидел Троцкий, что будет совершено еще одно покушение на его жизнь. Было неизбежно, что советская бюрократия попытается убить Троцкого. Но было ли неизбежно, что новая попытка увенчается успехом? Нет, не было. Она не увенчалась успехом 24 мая 1940 года, и не было неизбежным, что попытка увенчается успехом 20 августа 1940 года. Она удалась из-за провала базовых мер безопасности.
Убийца Рамон Меркадер был введен в окружение Троцкого другим агентом [Сильвией Агелофф]. Он прибыл на виллу в Койоакане 20 августа ближе к вечеру. Был солнечный день, но на нем был плащ. Троцкий встречался с Меркадером всего тремя днями ранее и выражал подозрения относительно этого человека, и даже заявил, что никогда больше не хочет его видеть, но его охранники не отреагировали на это. В частности, как мы позже выяснили, его главный секретарь в Койоакане Джозеф Хансен сам был сталинистским агентом. Когда Меркадер прибыл в плаще, его не обыскали. Под плащом он нес автоматический пистолет, ледоруб и нож. Если бы его обыскали, убийство бы не состоялось. Этого не произошло. Ему разрешили войти в кабинет Троцкого и остаться наедине с ним, где и произошло нападение.
Так что убийство в тот день не было неизбежным. Его можно было предотвратить. Из этого опыта необходимо извлечь уроки, и мы стремимся к этому. Политическая безопасность — это очень важный вопрос, и никакая политическая партия, серьезно относящаяся к борьбе против империалистической реакции, не может игнорировать его. Поэтому важно понимать, что хотя покушения на жизнь Троцкого были неизбежны, их успех не был неизбежен.
Мы марксисты, а не фаталисты. Существуют исторические законы, но эти исторические законы не приводят к предопределенным итогам, и это важно для понимания политической ситуации сегодня. В определенном смысле развитие капитализма, развитие империализма ведет к геноциду, фашизму и ядерной войне. Но это также ведет и к социалистической революции. И поэтому вопрос действительно в том, какие из этих тенденций будут преобладать, тенденции к разрушению или тенденции к революции? Это решающий вопрос.
Здесь мы подходим к важнейшему вопросу политического руководства. Как марксисты, мы считаем, что те же тенденции, которые угрожают человечеству разрушением, также содержат в себе возможность социалистической революции. В этом смысле мы исторические оптимисты. Революция возможна. Ее победа возможна. Но мы не самоуспокаиваемся этим. Мы понимаем, что если мы не будем бороться, и если мы не предпримем необходимые действия, если у нас не будет правильной политической программы, и мы не сможем разъяснить эту программу рабочему классу, опасность катастрофы очень велика. Вот почему мы боремся за построение революционного руководства.
УА: Вы являетесь активным борцом за социалистическую революцию вот уже 55 лет. Как вам удавалось поддерживать свой оптимизм и целеустремленность перед лицом стольких десятилетий политической реакции?
ДН: Великое преимущество марксизма в том, что он подходит к объективной реальности и анализирует ее научно, а не импрессионистски. Марксизм помогает понять, что внешние формы противоречивы, и то, что кажется гегемонией реакции, также содержит в себе возможность революции. Когда я вступил в троцкистское движение в 1971 году, это было время, когда Советский Союз многими воспринимался как всемогущий. Коммунистические партии насчитывали миллионы членов, и все же их влияние основывалось на ложной политике, которая оказалась нежизнеспособной. Все, что произошло, будь то крах Советского Союза или реставрация капитализма в Китае, подтвердило троцкистскую перспективу. Наша перспектива была правильной; она правильно анализировала объективную ситуацию.
В то время как первыми бенефициарами этих событий были силы политической реакции, другие процессы происходили параллельно. Революции происходят не потому, что все идет хорошо, и люди решают, что они просто хотели бы изменить пару вещей, чтобы жизнь была чуть лучше, чем в данный момент. Революции не заявляют о себе к определенной дате, как дни рождения, где все получают приглашение и их просят прийти на празднование. Революции всегда внезапны. Они всегда кажутся невозможными, потому что зачастую они начинаются в тот момент, когда реакция, в определенном смысле, достигла своей самой глубокой стадии. Это было верно во Франции 1789 года и еще более верно в России 1917 года.
Мировая ситуация, в которой мы сегодня находимся, вновь демонстрирует полнейшую неспособность капитализма справиться с огромными социальными, экономическими и экологическими проблемами нашего времени. Это система, которая, в полном смысле этого слова, обанкрочена. Никто не может верить в то, что ядерная война является жизнеспособной альтернативой решению проблем человечества, или что геноцид будет «нормализован» в умах большей части человечества. Сопротивление растет повсюду, но необходимо, чтобы это сопротивление соединилось с правильной политической перспективой. Мы накануне величайших революционных взрывов в истории, и я думаю, что основа оптимизма — это осознание силы этих объективных тенденций.
Как я уже говорил, история не дарит нам революцию, упакованную как подарок на день рождения. Мы должны извлечь из объективной ситуации ее революционный потенциал и действовать в соответствии с ним. Это решающий вопрос. Я верю, что опыт, через который прошли массы людей — став свидетелями краха социал-демократии, сталинизма, буржуазного национализма, — что теперь, вероятно, они осознают необходимость возвращения к аутентичной теории и практике социальной революции.
Они вновь смогут извлечь уроки из трудов Маркса, Энгельса, Ленина и Троцкого и из их современного воплощения, марксизма XXI века, — троцкизма, — и из программы Международного Комитета Четвертого Интернационала. Я верю в эту перспективу, и именно поэтому мои товарищи и я глубоко оптимистичны, будучи уверены в том, что следующий период развития будет связан с огромным сдвигом в настроениях рабочего класса в направлении социальной революции. И я думаю, что не в таком уж далеком будущем мы проведем еще одно чествование Троцкого на Бююкаде, и это будет в условиях, когда троцкистская перспектива будет на куда более высокой стадии своего воплощения.