Чем дольше и интенсивнее становится торговая война Трампа — новые угрозы появляются почти ежедневно посредством исполнительных указов и постов в социальных сетях президента США, — тем яснее проявляется лежащая в основе логика того, что выглядит как экономическое безумие.
Экономическая война против всего мира, развязанная Трампом, воспроизводит на новом уровне условия катастрофического десятилетия 1930-х годов, сыгравшего важную роль в создании предпосылок для Второй мировой войны.
Великая депрессия 1930-х голов усугубилась формированием валютных и торговых блоков — разделением мира на враждующие империалистические лагеря, — что в конечном итоге привело к самой разрушительной войне в истории, унесшей сотни миллионов жизней и завершившейся применением США двух атомных бомб против Японии.
Хотя Вторая мировая война на Западе подавалась как борьба за демократию против фашизма, будь то в немецкой или японской форме, она была империалистической войной, целью которой было определить, какая из крупных капиталистических держав получит мировое господство.
Соединенные Штаты, благодаря своей промышленной мощи и, как следствие, военной силе, смогли выйти главным победителем, разгромив своих соперников, Германию и Японию, и обеспечив, чтобы их союзник, британский империализм, занял подчиненное положение, став более неспособным вернуться к «славным дням» британской империи.
Теперь новая мировая война быстро назревает, поскольку американский империализм стремится преодолеть свой затяжной упадок и вновь утвердить свое глобальное господство.
Движущей силой войны является не личность или политические склонности Трампа. Его действия — это выражение глубинного кризиса американской экономики, вызванного ее превращением из промышленного центра мира в эпицентр спекуляций и паразитизма, сотрясаемый непрерывными финансовыми кризисами.
Не имея экономического решения для своего упадка, американский империализм все чаще обращается к «механическим средствам» — войне, — стремясь сохранить свои позиции. Это процесс, который неизбежно сопровождается все более глубокими атаками на социальное положение рабочего класса внутри страны, путем уничтожения остатков буржуазной демократии и создания фашистского авторитарного режима.
Господство американского империализма в послевоенный период воплотилось в роли доллара как мировой валюты, что дало США так называемую «экстраординарную привилегию». В первые четверть века после 1945 года, когда США пользовались промышленным превосходством, доллар был обеспечен реальной стоимостью в виде золота.
Когда эта мощь ослабла, президент Никсон в 1971 году был вынужден отменить золотое обеспечение американской валюты. Начался новый период, в котором доллар сохранил свою глобальную роль, но держался уже на другом фундаменте. Теперь доллар стал фиатной (плавающей) валютой, обеспеченной только мощью американской финансовой системы и силой американского государства, прежде всего его военной мощью.
Но рост и развитие финансового сектора — процесса, при котором прибыль все больше накапливалась за счет спекулятивных операций, — что стало порождением этой новой системы, привело к серии кризисов за последние четверть века.
В то же время благодаря глобальной роли доллара американское государство могло накапливать все больший долг. В результате сейчас государственный долг США составляет 36 триллионов долларов и растет темпами, которые все признают «неподдерживаемыми», в то время как долги корпоративного сектора также достигли беспрецедентного уровня. В итоге США стали самой обременений долгами страной в мировой истории.
Бредовые заявления Трампа о том, что прежние глобальные экономические и финансовые механизмы привели к тому, что весь мир «обманывал» США за счет роста торговых дефицитов, и что необходимо «Сделать Америку снова великой!», нельзя списывать на сумасшествие.
На свой лад они отражают объективные процессы. Послевоенные экономические и финансовые механизмы, установленные победившим американским империализмом, в конечном счете привели к упадку его доминирующего экономического положения. Трамп выражает требование всех секторов американского политического, военного и экономического истеблишмента восстановить эту утраченную гегемонию любыми методами, — экономической войной против соперников в сочетании с военными средствами.
Когда торговая война Трампа началась во время его первого президентского срока, она была направлена в первую очередь против Китая, сопровождаясь серией аналитических выкладок разведывательных агентств и многочисленных связанных с ними мозговых центров, утверждавших, что экономический подъем Китая сам по себе представляет экзистенциальную угрозу для США.
Отражая универсальность этой оценки во всех слоях правящего класса и двух партий Уолл-стрит, демократов и республиканцев, экономическая война против Китая усилилась при Байдене. Тарифы Трампа были в основном сохранены, — с дополнительными мерами, запрещающими экспорт высокотехнологичной продукции, что было направлено на подрыв следующего этапа экономического подъема Китая.
Хотя эти меры повлияли на Китай, они явно провалились.
Китай продолжает добиваться успехов в производстве. Он стал ведущей промышленной державой мира, — позиция, которую когда-то занимали США, — используя самые передовые технологии, а также добиваясь успехов в ключевой области искусственного интеллекта, что подтверждается разработками китайской стартап-компании DeepSeek, анонсированными в январе.
С приходом второй администрации Трампа экономическая война за превосходство США теперь расширилась, как стало ясно из исполнительного указа от 2 апреля, объявляющего о введении «ответных тарифов» против всего остального мира.
Указ настаивал на том, что «послевоенный международный экономический порядок» был основан на «неверных предпосылках». Другими словами, его нужно уничтожить. Подчеркивая эту перспективу, сопровождавший указ информационный бюллетень гласил: «Сделано в Америке — это не просто слоган, это приоритет экономической и национальной безопасности этой администрации».
Последствия данной оценки следует трезво рассмотреть.
Необходимо подчеркнуть, что послевоенная торговая система, основанная на свободной торговле, отмене тарифов и роли доллара как мировой валюты для предотвращения формирования блоков, не была просто серией экономических мер.
Это была, не в последней степени, попытка создать международную политическую систему, которая предотвращала бы трансформацию экономических конфликтов в войны.
Она основывалась на концепции, согласно которой если страны, особенно крупные державы, свободно торгуют товарами и услугами, то они не пойдут войной друг против друга, — ситуация, которую необходимо было предотвратить, поскольку она могла привести к социалистической революции после варварства первой половины XX века.
Конечно, идея о том, что свободная торговля является противоядием от войны, всегда была фикцией, о чем свидетельствует тот факт, что перед Первой мировой войной не было двух стран, более связанных торговлей, чем Германия и Великобритания.
Но послевоенная система действительно помогала регулировать и сдерживать экономические конфликты. Теперь США посвятили себя ее уничтожению.
Следовательно, экономическая война, которую ведут США, вышла далеко за пределы Китая. Трамп издает указы против друзей и врагов: Европейского союза, Японии, Великобритании, Южной Кореи, да и всего мира.
Тарифы Трампа направлены не только на устранение торговых дефицитов, но и против всей вообще внутренней политики отдельных стран. Речь идет о налогах, регулировании бизнеса, биобезопасности и социальных услугах, включая субсидируемые фармацевтические схемы, которые Вашингтон считает вредными для интересов американских корпораций.
Меры Трапа распространяются и на политическую сферу. Объявление Трампом о 50-процентных тарифах против Бразилии — одной из немногих стран, с которыми у США был профицит торгового баланса, — из-за судебного разбирательства против бывшего фашистского президента Жаира Болсонару, обвиняемого в попытке государственного переворота, демонстрирует это с особенной ясностью.
Ключевой особенностью всех так называемых торговых сделок, являющихся, по сути, ультиматумами — Трамп заявляет, что то, что он излагает в письмах странам, подпавшим под тарифы, является сделкой, — выступает требование, чтобы страны, желающие достичь соглашения, подчинились «интересам национальной безопасности» США. Эти интересы включают не только подавление Китая, но и доминирование США в каждой части мира.
В настоящее время Европа и Япония, вместе со многими другими, отчаянно пытаются, по крайней мере публично, приспособиться к политике США, надеясь получить некоторые уступки.
Но в руководящих органах всех капиталистических государств — не только в Китае — есть понимание, что реальной вероятности добиться уступок нет; натиск США направлен против всех.
Начинает появляться другая реакция, основанная на осознании того, что в какой-то момент они будут вынуждены противостоять США, если хотят избежать превращения в полуколонии.
Эта перспектива отражена в недавних заявлениях президента Европейского центрального банка Кристин Лагард о том, что настал час евро, и он должен играть более значимую глобальную роль. Это выражается в сопротивлении Японии и ее настойчивом утверждении, что она не может позволить себе принести в жертву интересы мелких рисовых фермеров — главной электоральной базы правящей партии Японии —ради уступок США для японской автомобильной промышленности.
Другие менее мощные страны присоединяются к группировке БРИКС — изначально включавшей Бразилию, Россию, Индию, Китай и Южную Африку, но теперь насчитывающей 11 членов, — которая пытается уйти от зависимости от доллара в международной торговле, что вызывает угрозы Трампа, заявившего в ходе избирательной кампании, что потеря превосходства доллара будет равносильна поражению в крупной войне.
Ни у кого нет хрустального шара, который мог бы предсказать, когда и при каких обстоятельствах начнется военный конфликт.
Но объективная логика событий очевидна. Экономический конфликт сопровождается ростом военных расходов до самого высокого уровня в послевоенный период. В случае Германии, которая дважды в XX веке воевала против США, военные расходы выросли до уровня, невиданного со времен перевооружения при Гитлере.
Тот, кто думает, что Япония и европейские империалистические державы просто тихо и мирно подчинятся Вашингтону, или что США ослабят свое стремление к мировому господству, делает ставку против истории.
Все эти страны шли на войну в прошлом, и все противоречия глобальной капиталистической системы, которые спровоцировали те конфликты, не только сохранились, но и усилились.
В 1915 году, с началом Первой мировой войны, Лев Троцкий объяснял, что ее источником было противоречие между развитием глобальной экономики и изжившей себя системой национальных государств, в которой укоренена капиталистическая система прибыли.
Капиталистические правительства пытались разрешить это противоречие «через эксплуатацию мировой экономической системы капиталистическим классом страны-победительницы; страны, которая в результате этой войны должна превратиться из великой державы в мировую».
Вторая мировая война имела те же корни и стала средством, с помощью которого США добились глобальной гегемонии. Но противоречия капитализма сохранились и усилились до огромной степени с развитием глобализированного производства за последние 50 лет.
Открывающаяся перспектива имеет двойственный характер. Либо буржуазия, теперь сконцентрированная в форме экономической и финансовой олигархии, остается у власти и погружает человечество в немыслимое варварство, либо международный рабочий класс начинает сознательную политическую борьбу за свержение капитализма и установление более высокого социально-экономического порядка — международного социализма.
Третьего пути не дано. Никакие призывы или протесты против Трампа или других представителей капиталистической олигархии не могут заставить их «образумиться», потому что, в конечном итоге, ими движут объективные противоречия, укорененные в системе, которой они управляют, — системе, исторически обанкротившейся и реакционной, которую необходимо свергнуть, если человечество хочет вернуться на путь прогресса.
В этом и заключается суть торговой и экономической войны Трампа.