Любой, кто следил за съездом Социал-демократической партии Германии (СДПГ) в Берлине на прошлых выходных, должен вновь ответить на вопрос: «Есть ли пределы упадку и политическому банкротству социал-демократов?» — решительным «Нет».
Перед съездом штаб-квартира СДПГ в Доме Вилли Брандта заявила, что главная задача — это проанализировать катастрофические результаты последних выборов в Бундестаг в феврале. СДПГ получила всего 16,4 процента голосов — худший результат в своей истории. Но во время съезда руководство во главе с председателем партии Ларсом Клингбайлем и министром обороны Борисом Писториусом продвигало точно такую же политику, которая привела к этим огромным потерям, и даже усилило ее.
Реальная прелюдия к съезду уже произошла в Бундестаге, когда фракция СДПГ почти единогласно проголосовала за масштабное наступление на беженцев и просителей убежища. Под продолжительные аплодисменты депутатов от крайне-правой партии «Альтернатива для Германии» (АдГ) Бундестаг проголосовал за приостановку воссоединения семей для лиц, получивших так называемую дополнительную защиту. По данным организации Pro Asyl, это люди, которым грозит серьезный вред в случае их возвращения в страну происхождения, даже если они не соответствуют строгим критериям статуса беженца по Женевской конвенции 1951 года. Они бежали от войны и гражданской войны и часто живут в Германии годами без родителей, детей или партнеров. Теперь Бундестаг отнял у них даже ограниченную возможность воссоединения с семьей. Только два депутата от СДПГ нарушили партийную дисциплину и проголосовали против этого жестокого, бесчеловечного решения, — взятого, по сути, из программы АдГ.
Открывая съезд, председатель партии Клингбайль призвал к единству внутри партийного аппарата. «В такие трудные времена», сказал он, необходимо сплотить ряды. Критика должна «оставаться в пределах допустимого» и не должна нарушать «необходимую солидарность среди социал-демократов». Фракционные раздоры, личные конфликты и утечки в СМИ — часто за счет партийных лидеров — нанесли большой ущерб в СДПГ прошлом.
Говоря о катастрофических результатах выборов и преобладающем настроении отчаяния, Клингбайль сказал, что постоянно читает комментарии и передовицы, в которых утверждается: «На самом деле, социал-демократия больше не нужна». Он признался: «Буду честен, в преддверии этого съезда я тоже думал: не достигли ли мы точки, когда мы тоже должны задаться вопросом, нужна ли еще социал-демократия?» После долгих размышлений он пришел к выводу, что «реальность прямо противоположна».
Продолжение активности СДПГ важнее, чем когда-либо, особенно сегодня, «во времена большой неопределенности, потрясений, экономических трудностей и атак на мир и свободу». Срочно нужна партия, которая не поляризует, а строит мосты. Клингбайль заявил: «Особенно в такие времена нам нужна партия, которая знает, что военная сила — с одной стороны, и дипломатия — с другой, не противоположности, а должны сочетаться для формирования политики нашей страны».
Трудно найти более четкое описание исторической роли СДПГ за последние 111 лет, — с тех пор, как она проголосовала за военные кредиты летом 1914 года в начале Первой мировой войны. В каждом крупном кризисе германского империализма СДПГ играла ключевую роль в подавлении классовой борьбы и удержании капиталистического правящего класса у власти. На службе у германского империализма она всегда была готова пожертвовать своими партийными интересами и принять поражение на выборах.
Если раньше партия пользовалась широкой поддержкой среди рабочих, то теперь она почти полностью свелась к своему аппарату, который тесно переплетен с государством. Поддержание капиталистического правления стало второй натурой для СДПГ, которая навязывает социальные сокращения и войну населению всеми доступными средствами, — даже ценой собственного краха.
Именно с этой точки зрения следует рассматривать личный электоральный провал Клингбайля. На голосовании по выборам председателя партии он получил всего 64,9 процента голосов делегатов — худший результат в истории СДПГ. Но вотум недоверия был направлен не против правой политики милитаристского перевооружения, которую проводят Клингбайль и все руководство партии, и не против социальных сокращений, финансирующих это перевооружение, которые он реализовывал, будучи министром финансов в коалиционном правительстве.
Скорее, это голосование было способом делегатов потребовать, чтобы эта правая политика была преподнесена народу и проведена таким образом, чтобы не ставить под угрозу их собственные выгодные посты на федеральном, земельном и муниципальном уровнях.
Затем выступил министр обороны Борис Писториус, который вновь повторил свою привычную пропаганду о том, что Германии срочно необходимо «обрести защиту и стать боеготовой». Он оправдывал взятие в кредит безумных сумм — исчисляющихся триллионами евро, — которые пойдут на перевооружение и обновление военной инфраструктуры. Будучи крупнейшей экономикой Европы, Германия в будущем должна играть ведущую роль и вносить особый вклад, потребовал он.
Ссылаясь на необходимость «реагировать, если этого потребует ситуация с безопасностью или нужды Бундесвера», Писториус оправдал решения последнего саммита НАТО, который согласовал самое масштабное наращивание вооружений в Европе со времен Второй мировой войны. На саммите страны альянса договорились, что в будущем вместо 2 процентов 5 процентов ВВП будет тратиться на военные цели: 3,5 процента — на чисто военные расходы (войска и оружие) и еще 1,5 процента — на такие меры, как кибербезопасность, строительство инфраструктуры и казарм.
Писториус не оставил сомнений, кто будет оплачивать эту милитаризацию. Он неоднократно заявлял в своих предыдущих выступлениях: «Эту страну не защитить социальными пособиями и образованием». Хорошо известно, что федеральное правительство уже начало перераспределять бюджетные средства из социальных и экологических программ в военную сферу.
Когда министр обороны заявил, что Германия должна учитывать реальность, — что Бундесвер недоукомплектован, и что «цель по набору как минимум 60 000 дополнительных солдат и 200 000 резервистов» должна быть достигнута любой ценой, — его речь прервали некоторые члены молодежного крыла партии, «Молодых социалистов» (Jusos). Они выкрикивали лозунги, такие как «Разоружение и демократия — вместо перевооружения и войны», и поднимали разнообразные плакаты. Позже председатель Jusos Филипп Тюрмер взял микрофон и внес экстренное предложение, отвергающее любое возвращение к обязательной военной службе. Возвращение к призыву неприемлемо, подчеркнул он.
Писториус уже планировал включить принудительные меры в свой проект закона о призыве, которые должны были применяться в случае недостатка добровольцев. Он твердо выступил против тех, «кто считает, что мы должны исключить любую форму принуждения». Несколько представителей Jusos выступили против этого, подчеркнув, что «возвращение к старому призыву» неприемлемо. Служба в Бундесвере должна быть сделана настолько привлекательной, чтобы набиралось достаточно добровольцев, утверждают они.
В итоге съезд согласился — подавляющим большинством и лишь с несколькими голосами против — отложить любое решение о призыве до тех пор, пока оно не станет актуальным. Принятая компромиссная резолюция гласит, что СДПГ поддерживает «новую военную службу» по образцу шведской системы, как указано в коалиционном соглашении СДПГ с Христианско-демократическим союзом (ХДС/ХСС).
Это также прояснило, почему Jusos выступает против обязательной военной службы: не по принципиальным соображениям, а из чистого эгоизма. Как и их председатель Филипп Тюрмер (его отец — дипломированный юрист и бывший руководитель юридического отдела Федерального министерства внутренних дел; его мать — старший прокурор), большинство этих протеже СДПГ происходят из привилегированных слоев. Они не хотят прерывать свою карьеру службой в армии и не намерены сидеть в окопах, отстаивая свою собственную военную политику.
Вместо этого на военную службу предполагается загнать молодых людей из рабочих семей. Их доступ к высшему образованию все больше ограничивается, а во многих регионах они не могут найти даже достойного места обучения. Именно они должны стать будущим пушечным мясом.
В конце съезда среди 600 делегатов царил широкий консенсус. Без единого голоса против или воздержавшихся они одобрили предложение партийного руководства о создании рабочей группы на уровне федеральных земель для сбора доказательств неконституционности АдГ. Если будет собрано достаточно доказательств, СДПГ планирует подать заявление в Верховный суд с требованием запретить партию. Клингбайль заявил, что СДПГ несет «историческую ответственность» за принятие юридических мер против АдГ.
Это показало, как АдГ на самом деле используется для оправдания собственной правой политики СДПГ и усиления авторитарных структур. Особенно что касается политики в отношении беженцев, то требования АдГ выполняются коалицией почти дословно. Еще до недавней приостановки воссоединения семей для уязвимых мигрантов Бундестаг в прошлом году принял так называемый «Закон об улучшении репатриации», позволяющий властям задерживать людей, подлежащих депортации, на срок до 28 дней и арестовывать их посреди ночи.
Милитаристское перевооружение происходит также с одобрения АдГ, которая открыто заявляет, что ее программа, наконец, реализуется. Правящие партии — СДПГ и ХДС/ХСС — не только воплощают политику АдГ в жизнь, но и продвигают эту партию, интегрируя ее в парламентскую работу. Таким образом они систематически культивируют ультраправых, пытаясь сделать их политику социально приемлемой.
Если СДПГ теперь призывает запретить АдГ, то речь идет не о борьбе с ультраправыми, а о дальнейшем усилении репрессивного государственного аппарата. Сбор доказательств неконституционности АдГ должен проводиться Федеральной службой защиты конституции (Verfassungsschutz). Именно это разведывательное агентство Германии — печально известное и презираемое за свое хроническое потакание правым экстремистам, уходящее корнями в нацистскую эпоху, — должно подготовить экспертный отчет о том, какие партии могут существовать, а какие нет.
Такое усиление спецслужб и аппарата государственной безопасности направлено прямо против подавляющего большинства рабочего класса, который все чаще вступает в конфликт с политикой милитаризации и связанными с ней социальными атаками и начинает сопротивляться им.
И это настоящий урок съезда СДПГ. Столкнувшись с растущим сопротивлением политике войны, социальных сокращений и волны увольнений в промышленности и среди административных должностей, аппарат СДПГ — с его тысячами функционеров — все теснее сплачивает ряды, сливается с государственным аппаратом и все более открыто противостоит рабочему классу как заклятый враг.