Восемьдесят пять лет назад, ранним утром 24 мая 1940 года, было совершено покушение на жизнь Льва Троцкого — великого марксистского революционера и соратника Владимира Ленина в руководстве Октябрьской революцией 1917 года. За этой неудавшейся попыткой убийства последовала другая, на этот раз успешная, осуществлённая агентом сталинской тайной полиции (ГПУ) Рамоном Меркадером 20 августа 1940 года.
Около 4 часов утра 24 мая 1940 года группа из примерно 20 сталинистских головорезов во главе с мексиканским художником-монументалистом Давидом Альфаро Сикейросом была допущена на виллу Троцкого в Койоакане дежурным охранником Робертом Шелдоном Хартом, молодым членом американской Социалистической рабочей партии (СРП — Socialist Workers Party), отвечавшей за безопасность Троцкого. Замаскированные под полицейских и вооружённые пистолетами-пулеметами, автоматическими винтовками и зажигательными бомбами, убийцы разделились на две группы: одна должна была убить Троцкого, другая — атаковать его охрану. Они также попытались уничтожить архив Троцкого, включая незавершённую рукопись биографии Сталина.
В статье, опубликованной вскоре после нападения под названием «Сталин ищет моей смерти» («Покушение 24-го мая»), Троцкий описал ужасные события того утра:
Моя жена уже успела вскочить с постели. Выстрелы продолжались непрерывно. Позже жена сказала мне, что она подтолкнула меня на пол, в пространстве между кроватью и стеной: это было совершенно правильно. Сама она еще несколько секунд простояла надо мной у стены, как бы защищая меня своим телом, но я шепотом и движениями убедил ее спуститься на пол. Выстрелы шли со всех сторон, но откуда именно, трудно было отдать себе отчет. В известный момент жена, как она сказала мне позже, ясно различала огоньки взрывов: следовательно, стреляли тут же, в комнате, но мы никого не видели. Впечатление было такое, что выстрелов было в общем около двухсот, из них около сотни — тут же, возле нас. Осколки оконных ран и стен падали в разных направлениях. Несколько позже я почувствовал, что правая нога была легко контужена в двух местах.
Пройдя через Октябрьскую революцию и последовавшую за ней Гражданскую войну, Троцкий знал, что такое перестрелка. Он и Наталья Седова сохраняли хладнокровие и лежали на полу, пока пули пролетали мимо их тел. Чудом ни один из них не был убит или серьёзно ранен. Троцкий вспоминал, что вскоре после того, как убийцы покинули комнату, его 14-летний внук Сева закричал.
Когда выстрелы притихли, раздался голос внука, который спал в соседней комнате: дедушка! Этот детский голос во тьме под выстрелами остался, как самое трагическое воспоминание этой ночи. Мальчик после первого выстрела, пересекшего по диагонали его постель, как свидетельствуют следы в двери и в стене, бросился под кровать. Один из нападавших, очевидно, в состоянии паники, выстрелил в кровать: пуля пробила матрац, ранила внука в палец ноги и прошла сквозь пол. Бросив тут же два зажигательных снаряда, нападавшие покинули комнату внука. С криком: «дедушка»! он выскочил, вслед за нами, во двор, оставляя кровавый след, и под выстрелами перебежал в помещение одного из членов охраны, Гарольда Робинса.
Убийцы точно знали планировку поместья Троцкого, и им явно помогали агенты изнутри. Роберт Шелдон Харт бежал с места происшествия вместе с убийцами, что вызвало подозрения в его причастности к заговору. Месяц спустя, 25 июня 1940 года, тело Харта было найдено в яме, засыпанное известью, с двумя пулями в затылке. Троцкий, не имея достаточной информации, не мог прийти к какому-либо выводу относительно того, был ли Харт агентом. Но в последующие годы и десятилетия накопились дополнительные доказательства, а после упразднения Советского Союза в 1991 году были рассекречены архивы ГПУ, которые подтвердили, что Харт был сталинистским агентом и сыграл ключевую роль в покушении 24 мая.
Помимо Харта среди охраны Троцкого находился ещё более значительный агент, как позже установили документы. Во время нападения все оружие охраны Троцкого оказалось бесполезным, потому что заклинило из-за неподходящих патронов. Ответственным за снаряжение боеприпасов был начальник охраны, член СРП Джозеф Хансен, который позже стал информатором ФБР, рассказав, что контактировал с ГПУ ещё с 1938 года.
Покушение на Льва Троцкого 24 мая 1940 года произошло на фоне начальных этапов Второй мировой войны, которая началась всего восемь месяцев до того, 1 сентября 1939 года. В тот момент шла битва за Францию, и французские войска капитулировали перед нацистами 22 июня 1940 года.
Убийство Троцкого 20 августа 1940 года стало самым значительным по своему характеру и последствиям политическим преступлением XX века. Оно ознаменовало кульминацию глобальной волны террора, развязанной Иосифом Сталиным в 1930-х годах, когда сталинистская бюрократия превратилась в открыто контрреволюционную силу. Будучи главой советской бюрократии, узурпировавшей власть у рабочего класса, Сталин был полон решимости уничтожить всю оппозицию своему диктаторскому режиму как внутри, так и за пределами Советского Союза.
В СССР первый Московский процесс в августе 1936 года положил начало Большому террору — геноциду, развязанному сталинистской бюрократией против революционного социалистического рабочего класса и интеллигенции. В период с 1936 по 1939 год Сталин уничтожил практически всё руководство Октябрьской революции, а также сотни тысяч социалистов, представителей марксистской интеллигенции и рабочих. На международной арене контролируемый сталинистами Третий Интернационал (Коминтерн) сознательно предал Испанскую революцию и гражданскую войну 1936–1939 годов, убив тысячи своих левых, социалистических и анархистских противников, включая похищение, пытки и убийство Андреу Нина, лидера Рабочей партии марксистского единства (ПОУМ).
Четвёртый Интернационал под руководством Троцкого с самого начала был главной мишенью этой глобальной кампании политического террора. После смерти Ленина Троцкий возглавил борьбу в защиту интернациональных принципов, на которых был основан Советский Союз, ведя непримиримую борьбу против сталинистской бюрократии и её националистической программы «социализма в отдельной стране». Московские процессы ложно обвинили Троцкого и его сторонников в заговоре с целью убийства Сталина и других советских лидеров, сотрудничестве с иностранными державами, включая нацистскую Германию, и стремлении реставрировать капитализм в СССР. До убийства Троцкого ГПУ (советская тайная полиция) организовала убийства нескольких ведущих деятелей троцкистского движения, в центре каждого из которых стоял агент ГПУ Марк Зборовский (псевдоним Этьен). Среди них были:
Эрвин Вольф, один из политических секретарей Троцкого, убитый ГПУ в Испании летом 1937 года.
Игнатий Рейсс, перебежчик от сталинизма, объявивший о своей приверженности Четвёртому Интернационалу и убитый ГПУ в Швейцарии в сентябре 1937 года.
Лев Седов, сын Троцкого и его единомышленник, умерший при сомнительных обстоятельствах в парижской клинике 16 февраля 1938 года, причём все улики указывают на его убийство ГПУ.
Рудольф Клемент, секретарь Четвёртого Интернационала, похищенный в Париже в июле 1938 года и убитый ГПУ; его расчленённое тело позже было найдено в Сене.
К 1939 году Троцкий оставался последним выжившим лидером Октябрьской революции. Жизнь Троцкого, исключённого из ВКП(б) в ноябре 1927 года и насильственно вынужденного покинуть Советский Союз в феврале 1929 года, постоянно находилась в опасности. Живя, как говорил сам Троцкий, на «планете без визы», он первые восемь лет изгнания провёл в Турции, Франции и Норвегии. Троцкий был вынужден покинуть Европу после начала сталинского террора и получил убежище только благодаря радикально-националистическому правительству Ласаро Карденаса в Мексике в декабре 1936 года после обращения к нему социалистического художника и сочувствующего Троцкому Диего Риверы.
Несмотря на изоляцию Троцкого, Сталин продолжал считать его своим самым опасным противником. В особенности в условиях новой империалистической войны революционный потенциал троцкистского движения, его способность достичь массовой аудитории, — все это оставалось реальной угрозой. Опасность, которая преследовала Сталина, была метко описана в 1937 году революционером Виктором Сержем, использовавшим в отношении Троцкого закрепившееся среди троцкистов прозвище «Старик»:
Пока жив Старик, торжествующая бюрократию не будет в полной безопасности. Один ум Октябрьской революции остаётся, и это ум истинного лидера. При первом же потрясении массы обратятся к нему. На третий месяц войны, когда начнутся трудности, ничто и никто не сможет помешать всей нации обратиться к «организатору победы».
Сталин решил, что для сохранения своей власти и предотвращения революции Троцкого необходимо убить. Недавние научные исследования показали, что заговор с целью убийства Троцкого в Мексике впервые оформился весной 1939 года, и в течение последующего года в Койоакан хлынули агенты ГПУ. Ключевую роль в подготовке нападения 24 мая сыграла Коммунистическая партия Мексики (КПМ), которая в марте 1940 года провела Чрезвычайный конгресс, главной темой которого было уничтожение троцкизма. В месяцы, предшествовавшие нападению, КПМ отравляла общественное мнение ядовитыми обличениями Троцкого в своём официальном органе La Voz de México, а также в публикациях El Popular и Futuro, на которые она оказывала влияние. Главными организаторами нападения были Давид Альфаро Сикейрос, его брат Альфредо Сикейрос, Антонио Пухоль и Педро Сунига Камачо, все — члены КПМ.
В Москве провал покушения 24 мая был воспринят как политическая катастрофа. По словам бывшего советского генерала и российского историка Дмитрия Волкогонова, «сообщение о неудаче… вызвало ярость Сталина»: «Теперь ставка была сделана на действия боевика-одиночки, который уже давно находился в Мексике и готовился к исполнению своей страшной миссии».
26 или 27 мая 1940 года этот оперативник, Рамон Меркадер (псевдонимы Жак Морнар и Фрэнк Джексон), впервые получил задание убить Троцкого. Утром 28 мая его представила Троцкому Сильвия Агелофф, член СРП, которая с 1938 года служила связующим звеном между Меркадером с троцкистским движением. Как подробно задокументировано в серии статей Эрика Лондона 2021 года «Сильвия Агелофф и убийство Льва Троцкого», в течение следующих трёх месяцев Меркадер и Агелофф вместе со своими кураторами из ГПУ в Нью-Йорке и Мехико готовили убийство.
Публично сталинистская пресса усилила клеветническую кампанию против Троцкого, абсурдно изображая покушение 24 мая как «самопокушение», якобы организованное самим Троцким. Эта наглая ложь повторялась мексиканской буржуазной прессой и другими изданиями по всему миру, несмотря на полное отсутствие доказательств. В ответ на эту клевету Троцкий начал активную кампанию по разоблачению сталинистского заговора против его жизни. В статье, написанной после убийства Троцкого под названием «Отец и сын», Наталья Седова вспоминала период после покушения 24 мая:
А параллельно с этим Лев Давидович участвовал в ведении следствия по делу 24-го мая. Вялый ход его беспокоил Л. Д. чрезвычайно. Терпеливо и неутомимо он следил за ним, разъяснял положение дела и суду и печати, делал сверхъестественное насилие над собой, чтоб опровергать очевидную и безнадежную ложь или злонамеренные двусмысленности и делал все это со свойственным ему напряженным вниманием, от которого не ускользала ни одна мелочь. Всему придавал значение, все вплетал в общее целое.
8 июня 1940 года Троцкий опубликовал своё первое заявление о нападении под названием «Сталин ищет моей смерти» («Покушение 24-го мая»). Разоблачая утверждения о «самопокушении», Троцкий отмечал:
Случайная неудача покушения, так тщательно и умело подготовленного, представляет серьезный удар для Сталина. ГПУ необходимо реабилитировать себя перед Сталиным. Сталину необходимо доказать свою силу. Повторение покушения неизбежно.
В статье были задокументированы злобные публичные нападки в адрес Троцкого со стороны ведущих мексиканских сталинистов перед покушением, включая Висенте Ломбардо Толедано, основателя и лидера Конфедерации мексиканских рабочих (CTM), и Эрнана Лаборде Родригеса, бывшего лидера Коммунистической партии Мексики (КПМ), который, несмотря на несогласие с планом убийства, оставался верным сталинистом. Завершая свое заявление, Троцкий писал:
Я могу поэтому сказать, что живу на земле не в порядке правила, а в порядке исключения. В реакционную эпоху, как наша, революционер вынужден плыть против течения. Я делаю это по мере сил. Давление мировой реакции, пожалуй, беспощаднее всего сказалось на моей личной судьбе и судьбе близких мне людей. Я отнюдь не вижу в этом своей заслуги: таков результат сцепления исторических обстоятельств. Но когда люда типа Толедано, Лаборде и пр. объявляют меня «контрреволюционером» то я могу спокойно пройти мимо них, предоставив окончательный вердикт истории.
В заявлении от 17 августа 1940 года «Коминтерн и ГПУ» (часть 1, часть 2), опубликованном всего за три дня до убийства, Троцкий развил эти темы, одновременно ведя свою юридическую защиту и дальнейшее разоблачение сталинистского заговора против своей жизни.
После убийства Троцкого американская СРП не провела никакого последовательного расследования. На протяжении десятилетий партия в основном хранила молчание по этому вопросу, не исследуя сомнительные связи между Агелофф и Меркадером, а также более широкую сеть агентов ГПУ, которые проникли в троцкистское движение и оставались на своих постах, включая Марка Зборовского в Париже, Сильвию Колдуэлл в Нью-Йорке, Джозефа Хансена в Мехико и других. На протяжении судебных процессов над советскими шпионами в 1950-х и начале 1960-х годов, которые раскрыли махинации Зборовского, братьев Соболевичюсов (Джек Собл, псевдоним Сенин; и Роберт Соблен, псевдоним Роман Велл), Сильвии Колдуэлл (партийный псевдоним Сильвии Франклин) и других, СРП сохраняла гробовое молчание в своей прессе.
Только в 1975 году, ровно 50 лет назад в этом месяце, Международный Комитет Четвёртого Интернационала (МКЧИ) инициировал первое всестороннее расследование убийства Троцкого под названием Безопасность и Четвёртый Интернационал (Security and the Fourth International). Это расследование выявило множество скрытых фактов и собрало все доступные доказательства как по поводу самого убийства, так и по поводу сети сталинистских агентов, участвовавших в заговоре.
Среди наиболее важных фактов были те, которые пролили свет на роль Зборовского, Хансена, Харта, Колдуэлл и других, чья истинная история десятилетиями скрывалась или игнорировалась. К тому времени СРП под руководством Хансена отреклась от троцкизма. Благодаря запросам согласно «Закону о свободе информации» (FOIA), расследование выяснило, что, начиная с 31 августа 1940 года, Хансен установил отношения с ФБР, быстро став двойным агентом американского империализма. Начиная с конца 1950-х годов, Хансен играл ведущую роль в превращении СРП в антитроцкистскую партию, наводнённую полицейскими агентами, что облегчило беспринципное воссоединение с паблоистами в июне 1963 года.
Ответ СРП и всех различных паблоистских течений на расследование Безопасность и Четвёртый Интернационал свёлся ко всё большему сокрытию правды об убийстве Троцкого. Все они продолжали клеймить расследование как «охоту на ведьм», защищая честь разоблаченных агентов, таких как Харт, Хансен, Колдуэлл и даже Зборовский. В публичном заявлении они обвинили МКЧИ в «осквернении могилы и памяти Роберта Шелдона Харта».
Все обвинения, выдвинутые МКЧИ, были в то время тщательно обоснованы, а в дальнейшем только получили дополнительное подтверждение, в том числе благодаря публикации советских шпионских телеграмм (проект «Венона») после упразднения СССР сталинистами в 1991 году. Несмотря на неопровержимые доказательства того, что Харт, Франклин и другие были агентами ГПУ, СРП и другие паблоистские организации так и не признали достоверность расследования Безопасность и Четвертый Интернационал и продолжают свою фальсификацию исторической правды. По сей день в музее Троцкого в Койоакане, находящемся под политическим контролем паблоистов, сохраняется мемориал Харту, где продолжают чтить память этого агента ГПУ.
В ближайшие месяцы МКЧИ и Мировой Социалистический Веб Сайт будут продолжать отмечать 50-летие начала расследования Безопасность и Четвёртый Интернационал, представляя обширный свод доказательств, собранных в ходе расследования, а также далеко идущие политические выводы, которые необходимо сделать. Это наследие, неразрывно связанное с важнейшей борьбой XX века — борьбой между троцкизмом и сталинизмом, — незаменимо для политического воспитания нового поколения социалистов, вступающих сегодня в революционную политику.
***
Для более подробного описания нападения 24 мая читайте третью часть эссе Дэвида Норта «Последний год Троцкого», которая также включена в книгу Лев Троцкий и борьба за социализм в XXI веке (Leon Trotsky and the Struggle for Socialism in the Twenty-First Century), доступную для приобретения в издательстве Mehring Books.