Недавно назначенный главнокомандующий вооруженными силами Кении генерал Чарльз Муриу Кахарири выступил с публичными угрозами в адрес молодежи, протестующей против правительства Уильяма Руто.
Выступая в Национальном университете разведки и исследований в Найроби после публичной лекции генерального директора Национальной разведывательной службы (NIS) Нурадина Хаджи — которого широко подозревают в организации похищений полицией участников протестов против Руто, многие из которых позже были найдены мертвыми, — генерал Кахарири осудил молодых кенийцев, скандировавших «Руто должен уйти» во время демонстраций и в социальных сетях.
Выступая перед аудиторией старших офицеров, Кахарири заявил:
Мы не можем допустить анархии в стране. Даже когда люди реализуют свои свободы, они должны делать это в определенных рамках. Мы, военные, аполитичны; мы не поддерживаем ни одну из сторон. Мы защищаем Конституцию и действующее правительство, должным образом избранное народом. Поэтому, когда люди решают, что устали от нынешнего правительства, которое они сами избрали, и начинают говорить «этот должен уйти, тот должен уйти», это должно происходить в соответствии с Конституцией.
В последние месяцы лозунг «Руто должен уйти» настойчиво звучит в общественной жизни Кении, выражая растущий гнев рабочих и молодежи. Этот дерзкий призыв сохраняется, несмотря на создание коалиции между президентом Уильямом Руто и бывшим лидером оппозиции, миллиардером Раилой Одингой. Их альянс, попытка стабилизировать капиталистический порядок после массовых протестов «поколения Z» в прошлом году, опирается прежде всего на меры жесткой экономии, навязанные МВФ, и полицейские репрессии. Вместо ожидаемого снижения градуса общественного недовольства, режим сталкивается с усилением возмущения из-за жестоких социальных сокращений, стремительного роста стоимости жизни и насильственного подавления протестов против мер жесткой экономии.
В городе Кисуму, некогда оплоте поддержки Оранжевого демократического движения Раилы Одинги, протестующие вышли на улицы с этим лозунгом после массового разочарования в связи с присоединением Одинги к правительству Руто. Во время концерта нигерийского певца Burna Boy в марте тысячи людей скандировали «Руто должен уйти». Несколько недель спустя на стадионе «Nyayo» в Найроби — втором по величине в Кении — зрители подхватили этот клич перед матчем отборочного турнира чемпионата мира, на котором присутствовали как Руто, так и Одинга. В Лондоне фанаты на концерте кенийского артиста Bien также скандировали: «Руто должен уйти».
Призыв генерала Кахарири к молодежи «использовать надлежащие каналы» для выражения своих претензий циничен насквозь. Мирные протесты жестоко разгонялись полицией и наемниками режима; продолжается практика насильственных исчезновений, и семьи по-прежнему отчаянно ищут своих пропавших близких; видные лидеры протестов «поколения Z», такие как музыкант и активист Касмуэль МакОуре, были кооптированы политическим истеблишментом, присоединившись к ОДД, чтобы сделать политическую карьеру на страданиях кенийцев. Поскольку Одинга полностью интегрировался в правительство, даже видимость парламентской оппозиции исчезла.
Затем Кахарири оправдал развертывание армии во время протестов, заявив: «Когда люди спрашивают, почему были задействованы военные... у нас есть обязанности. Мы присягали защищать Конституцию и Республику».
Солдаты Сил обороны Кении, оснащенные тяжелым вооружением, были задействованы по всей Кении на бронетранспортерах и Humvee, чтобы запугивать и подавлять протесты с целью навязать населению меры жесткой экономии МВФ. Это был первый раз в истории Кении после обретения независимости, когда армия была использована против безоружных гражданских лиц, участвующих в мирных протестах. Руто санкционировал это вскоре после закрытых переговоров с США и Европейским союзом.
Угрозы Кахарири прозвучали на фоне глобального возрождения авторитаризма, вызванного углубляющимся кризисом мирового капитализма. В США Дональд Трамп продолжает реализацию своих планов по установлению президентской диктатуры при попустительстве Демократической партии, которая отказывается мобилизовывать какое-либо сопротивление. В Турции президент Реджеп Тайип Эрдоган посадил за решетку лидера основной оппозиционной партии в рамках своих усилий по подавлению инакомыслия и укреплению единоличной власти. По всей Европе правящие классы перевооружаются темпами, невиданными с 1930-х годов, оплачивая это за счет сокращения пенсий, зарплат и социальных услуг.
Те же капиталистические противоречия, которые подталкивают правящие классы к войне и диктатуре в империалистических центрах, видны и в Кении. Использование Руто армии против мирных протестующих при поддержке Вашингтона и Брюсселя сигнализирует о готовности кенийской буржуазии полагаться на грубую силу для выполнения требований международного финансового капитала.
В показательном интервью газете Sunday Nation в прошлом месяце Одинга заявил, что его решение присоединиться к правительству Руто было мотивировано страхом перед надвигающимся военным переворотом. По словам Одинги, неназванный друг предупредил его о возможном захвате власти военными после того, как Руто привлек вооруженные силы к подавлению протестов 25 июня 2024 года. Друг призвал Одингу вмешаться, чтобы избежать военного переворота. «Руто можно убрать посредством выборов, — сказал Одинга, — но как только солдаты выйдут из казарм, они уже никогда туда не вернутся». Одинга, не предупредивший массы о такой возможности, затем представил свой пакт с Руто как шаг по защите демократии и гражданского правления.
Одинга неоднократно ссылался на национальную стабильность и «демократическую ответственность», чтобы оправдать свою поддержку того или иного непопулярного капиталистического правительства, — от его примирения с поддерживаемым Западом диктатором Даниэлем арап Мои в 2001 году до соглашения о разделе власти с Мваи Кибаки после вспышки насилия в ходе выборов в 2007–08 годах и печально известного «рукопожатия» с Ухуру Кениатой в 2018 году. Каждый альянс служил тому, чтобы смягчить массовый гнев, сохранить капиталистический статус-кво и поддержать империалистическое доминирование над регионом Африканского Рога.
Самым показательным в интервью Одинги были его размышления о египетской революции 2011 года. Sunday Nation процитировала его, когда тот проводил «параллели между восстанием “поколения Z” и ситуацией в Египте и других странах Северной Африки, где 15 лет назад народные восстания свергли президентов, не оставив узнаваемых лидеров и открыв пропасть, которую заполнили либо исламские боевики, либо военные режимы».
Одинга сказал: «Я был последним иностранным лидером, которого принимал Мубарак», — имея в виду свой визит в Египет в 2011 году в качестве премьер-министра для обсуждения Договора о водах Нила. «Протесты уже начались, — сказал он, — но Мубарак заверил меня, что контролирует ситуацию. Через две недели его свергли».
Одинга упоминает египетскую революцию как предупреждение правящему классу: даже режимы, которые кажутся укоренившимися и стабильными, как тридцатилетняя поддерживавшаяся США военная диктатура Мубарака в 2011 году, могут быть сметены массовыми восстаниями. Настоящий урок египетской революции — действительный и для современной Кении, — заключается в том, что именно такие буржуазные «оппозиционные» фигуры, как Одинга, притворяющиеся защитниками демократии, душат революционные движения и прокладывают путь репрессиям и продолжению капиталистической жесткой экономии путем возвращения военного правления, как это произошло в Египте вместе с установлением диктатуры Абдель Фаттаха ас-Сиси.
Египетский опыт продемонстрировал историческую необходимость формирования революционного марксистского руководства в рабочем классе в качестве предпосылки для социалистической революции.
С полной интеграцией Одинги в государственный аппарат на передний план выдвигается новый слой политических деятелей, наследующих его роль лидера «демократической» оппозиции. Этими усилиями руководит Марта Каруа, лидер Партии народного освобождения (People’s Liberation Party) и напарница Одинги на выборах 2022 года.
Каруа осудила заявления генерала Кахарири как «посягательство на конституционализм… Вызывает тревогу тот факт, что глава такого дисциплинированного учреждения, как вооруженные силы, выходит на арену партийной политики и пытается указывать кенийцам, как далеко они должны заходить в реализации своих с таким трудом завоеванных свобод и прав».
Ее призывы к защите демократических прав не имеют под собой оснований. Она стремится вновь создать оппозиционный блок с Ригати Гачагуа — коррумпированным бизнесменом, который был заместителем президента Руто в то время, когда режим расстреливал и похищал протестующих, — а также с Калонзо Мусиокой, верным слугой полицейского аппарата бывшего диктатора Даниэля арап Мои. Они выступают не против диктатуры или капитализма, а против того, чтобы быть лишенными своей доли от эксплуатации рабочего класса.
Еще более политически несостоятельным было публичное заявление, сделанное сталинистской Марксистской коммунистической партией Кении Кении (МКП-К) через ее молодежное крыло, Революционную молодежную лигу, в соцсети X.
В публичном заявлении, осуждающем высказывания Кахарири, МКП-К заявила: «Роль сил обороны Кении заключается не в защите слабеющего компрадорского режима, а в защите суверенитета народа от внешних угроз. Когда вооруженные силы используют оружие против своих собственных граждан, они перестают быть национальной силой — они становятся инструментом классового господства».
Там также говорилось: «Силы обороны Кении доказывают, что они являются политическим банкротом и угрожают поставить частные интересы выше политической жизни масс. Это опасность, с которой мы сейчас сталкиваемся».
Их жалобы на то, что вооруженные силы используются «не по назначению», подразумевают, что при других условиях тот же репрессивный аппарат мог бы служить «народу», — и это смертельная иллюзия. Силы обороны Кении, как и все капиталистические армии, существуют для защиты капиталистической собственности и прибылей как от внутренних, так и от внешних угроз. Их применение против протестов «поколения Z» было неприкрытым выражением этой основной классовой функции.
Роль МКП-К сегодня отражает роль псевдо-левых в ходе египетской революции 2011 года, в частности, Революционных социалистов (РС). В тот самый момент, когда египетский рабочий класс начал открытое восстание против военного аппарата, поддерживавшего диктатуру Мубарака в 2011 году, РС провозгласили армию «народной армией», настаивая на том, что «интересы солдат и младших офицеров совпадают с интересами масс».
Как объяснял МСВС в своем заявлении от 2011 года «Контрреволюционная роль египетских псевдо-левых», «хотя это правда, что солдаты и младшие офицеры часто набираются из рабочего класса и сельской бедноты — слоев, к которым могут апеллировать революционеры, — РС игнорируют ту реальность, что эти солдаты остаются под контролем командования и дисциплиной генерального штаба — столпа египетского капиталистического государства и его партнерства с американским империализмом».
«Основная задача, стоящая перед революционным пролетариатом, — объяснял МСВС, — состоит в том, чтобы подорвать дисциплину в армии и, следовательно, власть генералов над солдатами». РС заняли противоположную позицию, сея иллюзии относительно того, что армия может играть прогрессивную роль, поэтому не могло быть и речи о нарушении дисциплины или привлечении солдат к социалистической революции. Это способствовало разоружению рабочего класса и помешало ему расколоть армию по классовому признаку. Это обеспечило левое прикрытие для перехода от режима Мубарака к новому военному режиму и, в конечном счете, проложило путь контрреволюции во главе с ас-Сиси, который продолжает править спустя 12 лет.
Задача, стоящая перед рабочими и молодежью Кении, состоит не в том, чтобы «очистить» вооруженные силы, парламент или президентство от предполагаемых злодеев, а в том, чтобы свергнуть диктатуру капитала, которой служат эти институты. Это требует полного политического разрыва со всеми фракциями правящего класса, включая сталинистскую МКП-К. Борьба за подлинную демократию и социальное равенство означает формирование нового революционного руководства, базирующегося на принципах троцкизма и международного социализма.